Мой отец Иван Васильевич Юрченко, 1914 года рождения.

В школе дразнили его ангелочком. Красив, исполнителен. Не шалил, не сквернословил, учился только на отлично. Когда его отца отправили в лагерь, его выгнали из гимназии, хотя директор не побоялся заявить начальству: "Если исключать таких, как Иван Юрченко, то школу лучше закрыть! " Мать дала ему горшочек топлёного масла, каравай хлеба и сказала: "Убегай, а то и тебя посадят". Поехал на строительство Магнитки. Когда в кадрах узнали, что у него шесть классов гимназии, предложили: нам не хватает грамотных, будешь учить детей и взрослых. Так он стал Учителем. Всё стало складываться, он послал письмо матери, чтобы не переживала. Журавские комсомолисты вскрыли письмо и видимо из зависти написали донос. Ивана выгнали с работы, даже не выдали летней зарплаты. Он пошёл к прокурору. Тот поднял трубку: "Какой он враг народа? Ему 16 ? ?ет, он несовершеннолетний. Немедленно выдать деньги!" Получив деньги, Иван вернулся на Ставрополье поискать место учителя в каком-нибудь селе. Долго ходил от села к селу, и везде были слабые, опухшие от голода люди. Сталин продал хлеб за границу, чтобы закупать оборудование для индустриализации. Зерновые районы: Поволжье, Северный Кавказ, Причерноморье голодали. Люди мёрли как мухи. Наконец знавшие Ивана по гимназии организовали ему место заведующего сиверской начальной школы. Он поразился здоровому виду людей. Северное (так переименовали село советские грамотеи) - первоначально станица ? ?иверная, по старорусски Прохладная (Сиверко - холодный, а в наших краях прохладный ветер) расположена на высшей точке Ставропольской возвышенности. Здесь чаще шли дожди и, в отличие от жарких низин, хорошо росла картошка. Она спасала сиверчан в голодные годы. В Сиверном молодой учитель сразу стал обладать большим авторитетом. Юриста в селе не было. Все шли к нему составить жалобу или прошение. Никому не отказывал, внимательно вникал в суть, кратко составлял бумагу. Помогало. Старики охотно делились с ним курьёзами и легендами. Кое-что запомнил из его пересказов я, Ваш покорный слуга. Но это не относится к истории рода. В Северном Иван Васильевич женился на Матрёне Ильиничне Проценко, 1915 года рождения. В 1936 году родился я, в 1939 - сестрёнка Люба. К 1939 году Сталин уничтожил 70% командиров Красной армии, самых образованных. ( Тиран был параноиком). А потом дал директиву - грамотных в армию! Отца вызвали в военкомат и предложили "добровольно" послужить. Отказываться не полагалось. С окладом учительницы 30 рублей матушка оказалась с двумя малыми детьми на руках. Дед Илья Калинович взял нас на иждивение, иначе бы мы не выжили… Иван Васильевич служил стрелком-радистом в бомбардировочном полку. От разгрома в первый день войны их спас весёлый лётчик-армянин. Успел взлететь и врезаться в строй германских бомбардировщиков. Погиб, но дал другим взлететь. (Отец показывал мне его фотографию). Через месяц от полка осталось 20 сменных экипажей и ни одного самолёта. Отступали в пехоте. Был случай, отец стоял часовым у склада боеприпасов. Бомбёжка. Успел спрыгнуть в траншею, в тот же миг склад взорвался. Остался жив… На фронте в окопе подошли и сказали: "Иван, мы рекомендуем тебя в партию". В то время отказываться не только не полагалось, но было трусостью. Немцы расстреливали пленных коммунистов. … Он был гоним. Даже в армии его направили в сержантскую школу стрелков-радистов, тогда как других грамотных - в командирские училища. Но став партийным, он всю жизнь честно исполнял общественные поручения. Только в 1942 году экипаж изъяли из пехоты и отправили в Тегеран - перегонять самолёты, поставляемые союзниками. В 1943 году полк перебазировали на Чукотку, в состав дивизии, гонявшей американские самолёты через Сибирь. Потери были больше, чем во фронтовых дивизиях. Если штурман ошибался, и не хватило горючего - смерть. Из тайги, где на сотни километров кругом нет жилья, никто не выходил… Одно время отец был приёмщиком оборудования стрелка-радиста на авиазаводе в Калифорнии. Жил в американской семье. Рассказывал: "У нас демократия на словах, ? ? у них - в крови. Наш лейтенантик стоит в сталинской позе, руку за отворот шинели, и ждёт, техник отремонтирует его самолёт. А у них полковник, рукова засучены, руки по локоть в масле, ремонтирует свой самолёт вместе с рабочими." В 1943 году, когда немцев выперли с Кавказа, отец сопровождал на родину в Краснодар гроб своего погибшего командира полка. На обратном пути заехал к нам. Было много радости. И немыслимая по тем временам роскошь: чемодан американского шоколада и чемодан парашютного шелка - в войну все обносились. А мне - чукотские торбаса, сапожки из оленьей шкуры, исключительно лёгкая, тёплая, удобная обувь. В 1945 году отца демобилизовали. Я не отличался усердием в школе. Он сказал: "Давай поговорим как мужчина с мужчиной. Теперь я учитель и не могу требовать с других, если ты разгильдяй. Пятёрок не требую, но за каждую тройку буду пороть…" Пришлось учиться добросовестно. …О пользе принуждения. Скучно, нудно осваивать гитару. Но когда выученные аккорды начинают складываться в мелодию, становится интересно. Скучно, нудно мне было изучать математику. Но когда беспощадные( не знаешь - вылетай!) профессора Московского Университета заставили преодолеть барьер, в моей голове зазвучали математические мелодии, и это захватило меня на всю жизнь… Творчество - самая азартная, божественная игра во Вселенной. Заранее известно, что шансы - один на миллион. Но надо изменить, преломить вероятность, сделать дело! Воля ч? ?ловеческая способна сотворить чудо. Такой настрой делает жизнь мучительно интересной, даже если не хватило сил выиграть… Бог создал нас не иждивенцами, а помощниками, чтобы работало много индивидуальностей, кому-то повезёт. Создал для риска, но не мелкого, а чтобы кто-то принёс ему что-то новенькое… Отец приучал к труду. Читаю, спрашивает: "Уроки сделал?" Да. "Теперь прополи на огороде две сотки и читай сколько хочешь". Читать становилось ещё интересней, это награда. Был прекрасным учителем. Он втравил нас, мальчишек, в соперничество: кто сможет решить хитрую задачку? И мы азартно, с упоением играли в игру на престиж. Иван Васильевич имел литературный дар. Писал хорошие стихи, некоторые из них сиверчане положили на музыку, пели. Но он хотел быть романистом, чему мешали многочисленные каждодневные обязанности директора школы. Кое-что он ? ?исал на Чукотке(Под верандой, в старинном комоде я когда-то видел его рукописи). Тамошние друзья пригласили его начальником метеостанции. Очень обрадовался - хорошее обеспечение семьи и много свободного времени. Матушка моя решительно воспротивилась, так он и не стал писателем… В его старости я уговаривал его взяться за перо: Ваше время самое трагическое в истории, напишите. Но его подрубил развал Советского Союза, все жертвы его поколения напрасны… Видимо, у него уже не осталось сил. Когда я был в пятом классе, отца пригласили на должность инструктора райкома. Переехали в Александровск, нам дали хороший особняк. Однако через два месяца Иван Васильевич взорвался и со скандалом ушёл. "Прошёл огонь и воду, а там требуют гнуть спину перед вышестоящей мелюзгой!" Мы с матушкой вернулись назад, отца гоняли по дальним хуторам, но вскорости секретаря райкома перевели в другое место, и Северное встретило Ивана Васильевича с распростёртыми объятиями. Много позже, когда отец потребовал от меня вступить в партию "а то лицемеры вс ё захватят", я напомнил ему этот случай. Вы не согнулись, и я не умею. Отец советовал мне идти в математику. В других областях, особенно в гуманитарных, жёсткий контроль, мало свободы мысли. Тогда философы-догматики командовали наукой, они не лезли только в математику. Педагогический институт мои родители закончили заочно. Иван Васильевич по своему обычаю все экзамены сдал "на отлично". Отец был хороший винодел. Наше вино считалось лучшим в Северном, его брали на приготовление лекарств. Был большой виноградник, подвал был заставлен бочками с вином. От вина был хороший доход, деньги он отдавал детям и внукам в Москву. Когда Горбачёв запретил частную продажу вина, отец бесплатно споил запасы ветеранам, а мне приказал вырубить виноград и посадить грецкие орехи. Пришлось подчиниться. Как и дед, отец не курил, вместо воды пил разбавленное водой сухое вино(хорошо утоляет жажду), водку - только в застолье с близкими людьми. Умер на 82-м году жизни. Хоронить Ивана Васильевича собралось всё Северное. Много речей. Люди называли его Учителем учителей и единственным человеком, который не воровал( Воровать в колхозе было общепринято). У моей матушки непреклонный проценковский характер, у отца - яростный юрченковский. Ладить им было нелегко. Однажды дошло до развода. Мама спросила: "С кем хочешь жить, со мной или с отцом?" Я, мальчишка, твёрдо заявил: "Будем жить вместе: я, сестрёнка, Вы и отец". Уже после смерти отца она призналась, что моя детская решительность заставила её смириться… За месяц до смерти Ивана Васильевича на двор заскочила бешенная собака. На уговоры не выходить он сказал: "Она может детей покусать". Тяжело больной старик вилами заколол бросившуюся овчарку. В этом дух солдата Отечественной войны… Мои родители любили петь, это их мирило. У отца был красивый бархатный баритон. А у матери - уникальный голос, непохожий ни на какой другой, и тонкий слух. Она пела художественно, проникновенно. Её природную музыкальность усовершенствовал регент церковного хора, где она пела девочкой. Он был хороший учитель. Семейное пение - древний, благотворный, недавно забытый обычай. Каждый вечер отец, мать, я, сестрёнка пели слаженным хором. В селе не было электричества, не было радио, не говоря уже о TV, которой потом заменило тонкую, богатую народную музыкальность однотонной коммерческой попкультурой. Народ творил искусство для себя. Каждый вечер из разных концов села слышались красивые, слаженные, многоголосые хоры… Казацкие и украинские песни - чудо, высшее достижение мирового искусства. Их творили мои прадеды, их оценят мои правнуки… Теперь все тупо, расслабленно уставились в "ящик". Народ уже не творец, а потребитель эрзацкультуры: лопай, что дают…